00Возможно, это генетическое отклонение, возможно, тёмный узел в моей психологии, которые никогда не будет развязан, но по неизвестной причине я никогда не любил шоколадное молоко. Шоколад — да. Молоко — да. Но они вместе всегда казались мне менее успешным кулинарным экспериментом, чем форелевое мороженое. И вот несколько лет назад Герда — которая не разделяет мой длинный список кулинарных капризов — принесла домой полугаллоновый контейнер шоколадного молока Hood’s Calorie Countdown. Моя жизнь навсегда изменилась.

Штаб-квартира Hood’s находится за 3 000 миль от меня, в Массачусетсе, где я никогда не был и поэтому даже не знал, что у них есть коровы и что они знают о шоколаде. Это оказалось безупречной едой, более шоколадной, чем обычное шоколадное молоко, о котором мне было известно ранее, как жидкая версия самого шоколадного из шоколадных мороженых, при этом всего 90 калорий на стакан. Жизненные неурядицы перестали мне докучать. Я больше не беспокоился о убийственных для планеты астероидах, летящих к Земле или что демоническая телевизионная сеть воскресит старый сериал «Моя мама — машина».

Затем в один день на меня снизошла великая тьма. Герда пришла домой и сказала, что супермаркет, где она покупала Hood’s, больше не возит его. И она не могла его найти нигде, хотя она искала его на рынках больших и маленьких. И тогда я понял как никогда ранее полное значение слова опустошён, когда оно используется для демонстрации потери и горя в великих театральных трагедиях.

Когда веб-сайт Hood’s не смог показать какие-нибудь магазины в округе Оранж, Калифорния, где можно было бы приобрести магический эликсир, я ходил убитый несколько часов, а затем подумал о том, чтобы написать по адресу, указанному на последней депрессивно пустой коробке их образцового продукта. В своём письме я сказал, что если бы в радиусе 30 миль от нашего дома был магазин, продающий их шоколадное молоко, я бы полз по разбитому стеклу, чтобы купить его, хотя надеялся, что вместо этого буду нестись туда на баллистической скорости.

В течение двух недель, которые потребовались на получение ответа, я поместил нашу последнюю коробку шоколадного молока Hood’s Calorie Countdown под стекло и повесил на почётное место в своём офисе, чтобы никогда не забыть совершенство, которое когда-то было и никогда не вернётся. Когда в почту упал конверт, на котором содержался обратный адрес Hood’s, я не спешил его открыть, боясь, что там говорится о том, что нет способа получить прелестную жидкость иначе чем приобрести 18-колёсный холодильник и отправив его в Массачусетс, и лично транспортировать годовые поставки по континенту и по ненадёжным шоссе Роки-Маунтин. (Я оценивал стоимость этого и обнаружил, что она мне вполне по силам, если на второй чаше весов стоит альтернатива в виде жизни без лучшего в мире шоколадного молока).

Но замечательная, любезная и со всех сторон очаровательная женщина, работающая в офисе по взаимодействию с клиентами в Hood’s, предоставила название рынка, находящемся на разумном расстоянии от нашего дома. Моё облегчение было сродни тому, что я ощутил от распада Советского Союза, по крайней мере, на несколько лет, надвигающаяся угроза глобальной ядерной войны уменьшилась.

Я снова получил своё шоколадное молоко. Я в умиротворении. Хотя иногда просыпаюсь посреди ночи, мучимый страхом того, что на некоторое время буду лишён возможности получать шоколадное молоко от Hood’s, что какая-либо из жизненных необходимостей может стать завтра недоступной для меня. Что если, например, тотальное схлопывание рынка сыра чеддер сделает невозможным получение этих крохотных крекеров Goldfish?

Дин Кунц, 24 сентября 2015

Источник: A Crisis of Extraordinary Proportions