00Автор совсем недавно вышедшей книги «Город» является фанатом Мерилин Робертсон и Кормака Маккарти: «У обоих чувственный и при этом хорошо контролируемый язык, а также глубокий моральный замысел».

— Какие книги в настоящее время лежат на вашем ночном столике?

— После длинного дня меня особенно очаровывают лирические выражения и хорошо написанные ритмы поэзии — в настоящий момент «Дикий ирис» и «Арарат» Луизы Глюк, а также «Новые и избранные поэмы» Дональда Джастиса, все произведения которого я прочитал множество раз. Я также читаю полное собрание поэм Элизабет Бишоп, чьи работы не могут быть новыми для меня, но при этом являются.

— Кто ваш любимый романист всех времён? И ваш любимый романист сегодняшнего дня?

— Я тронут гуманизмом Чарльза Диккенса, тем, как он передаёт грандиозную природу каждой жизни, даже второстепенных персонажей, его великолепными описаниями, его осведомлённостью, что то, что кажется обычным — на самом деле удивительное. Он знал, что чувство — это не чувствительность, по правде говоря, мне хотелось бы, чтобы было больше таких романистов в наше циничное время. Также книги Джона Д. Макдональда, те, которые не про Трэвиса Макги, которые очаровывают меня по тем же причинам. Из ныне живущих авторов мне очень нравится Мерилин Робинсон и Кормак Маккарти. Несмотря на то, что это очень разные писатели, у обоих чувственный и при этом хорошо контролируемый язык, а также глубокий моральный замысел.

— Ваша собственная беллетристика — на стыке жанров, между ужасами, научной фантастикой, триллером и мистикой. В каком жанре вам больше всего нравится писать? А читать?

— Я также пишу любовные истории, комедийные романы, истории с оттенком духовности, но я никогда не чувствовал, что пишу в определённом жанре. Можно было бы сказать, что я сочиняю роман на стыке жанров, но это не вполне правильно. Я пишу обычную беллетристику, в которую внедряю элементы различных жанров. Я просто делаю то, что все авторы делали свободно до революции мягкого переплёта, до того, как издатели агрессивно «балканизировали» литературу на жанры из маркетинговых соображений. Они забыли, что Марк Твен писал истории о путешествии во времени, что Джон Ф. Маркенд выиграл премию Пулитцера за роман «Покойный Джордж Эпли», но также написал мистику про мистера Мото. Если бы я должен был писать одно и то же каждый раз, то стал бы водопроводчиком.

— Какие книги из написанных вами, нравятся вам больше всего?

— Без какого либо порядка: «Город», «Невинность», «Краем глаза», «Предсказание», «Странный Томас» и «Ангелы-хранители».

— Кому бы вы доверили написание истории Вашей жизни?

— Стиву Мартину. Он смог бы передать её радостную абсурдность.

— Что вам нравится читать во время путешествий?

— Я не так много путешествую, мне не нравится путешествовать. У меня крутятся мысли о поломке автомобиля, автомобильных авариях и о клопах размеров с кошку. Поэтому во время путешествий я не читаю ничего такого, что напоминает мне о множестве каждодневных угроз и вместо этого окружаю себя книгами, которые настраивают мой мозг на более серьёзные проблемы. «Человек отменяется» К.С. Льюиса подходит для этого, равно как и «Конец века» Джона Лукача; одна из отменных историй Эндрю Робертса; или хорошая книга по квантовой механики или теории хаоса.

— Что вам нравится читать, когда вы ленитесь?

— Любая книга об организации времени, или о Дж. Д. Сэлиндежере или Генри Роте.

— Каким читателем вы были, будучи ребёнком? И какая у вас была любимая детская книга?

— Мы были слишком бедны, чтобы покупать книги, и в моей семье считалось, что это пустая трата времени. Мне было 12 лет, когда я прочитал все тома для детей в библиотеке. Правила в те дни были таковы, что ты мог исследовать раздел для взрослых только с 16 лет, но библиотекарь сделал для меня исключение. Там не было полок, стонущих от морально порочной литературы. В нашем маленьком городке «Мадам Бовари» считалась бы постыдной только лишь по названию. Первой книгой, которая меня восхитила, стал роман «Ветер в ивах» Кеннета Грэма.

— Если бы вы могли порекомендовать президенту прочитать одну из книг, то что это было бы?

— Каждый президент, независимо от партии, должен прочитать «Интеллектуалов» Пола Джонсона. Его портреты Руссо, Сартра, Эдмунда Уилсона и других узконаправленные, но точные, и временами по-тёмному юмористические. Пока президенты продолжают назначать теоретиков вместо людей, имеющих опыт и успехи в реальном мире, наша страна будет страдать. Люди значат больше, чем теории и идеологии, но для многих интеллектуалов «люди» — в лучшем случае, абстракция.

— А какую книгу вы бы порекомендовали прочитать американцам?

— «Полное собрание сочинений» Фланнери О’Коннор. Никто не писал лучше о реальности зла. Немногие писали столь же хорошо, с таким ясно выраженным состраданием, о слабостях и глупостях человечества, о роли добродетели в наших жизнях и о потребности в смирении. Её истории — её интеллект и страсть — может восстановить благоразумие в умах, испорченных культурой помешательства на славе и технологиях, которая посредством многих механизмов отдаляет людей друг от друга, несмотря на разглагольствования о (ложной) перспективе глобального сообщества.

— Вы проводите литературный званый обед. Какие три писателя приглашены?

— Драматург Филип Бэрри («Филадельфийская история», «Выходной»), комедийный романист Дональд Уэстлейк и непревзойдённый юморист С.Дж. Перельман. Это было бы точно редкое событие: литературный званый обед без претенциозности, но с бурями смеха.

— Печальное, переоценённое, просто не очень хорошее: О какой книге вы думали, что она понравится, но этого не произошло? Вы помните последнюю книгу, которую отложили, не дочитав?

— «На маяк» Вирджинии Вулф была бесконечной, просто выворачивала мозги. Без всякого сомнения, мой промах. Недавно я откладывал книги, когда осознавал, что авторы лелеяли нигилизм своих главных персонажей. Если вы верите, что мир — канализационная труба, что у жизни нет смысла, зачем тратить время на написание такого романа, в вашей же философии тоже нет смысла? Возможно, Онан, сын Иуды, понял бы нигилистического автора, пишущего нигилистический роман, чтобы поддержать нигилизм читателя, но мне это не интересно.

— Что вы планируете прочитать в ближайшее время?

— Я перечитываю «Моя жизнь среди промысла смерти» культурологиста-теоретика Филипа Риффа. Когда он переполнит меня, я сделаю перерыв, чтобы перечитать замечательные детские книги Кейт ДиКамилло.

Источник: Dean Koontz: By the Book